Выставка BaselWorld стала ритуальным событием. Это большой совет, привлекающий часовые “племена” со всего мира, которые прибывают сюда, чтобы подтвердить свою преданность клану международной индустрии времени. Как и ожидалось, ежегодное собрание началось с конференции, организованной “вождями” различных производственных и маркетинговых “племен”.
В первый же день эти главнейшие из “вождей” объявили, что в этом году “на небе меньше туч”, чем в прошлом; буря, опустошавшая земли, на самом деле “сдула все лишнее”; и, как сейчас принято говорить, “сильные смогли устоять в бурю и от этого стали еще сильнее”.
Прежде всего они заметили, что часовой и ювелирной отрасли удалось укрыться в своих “вигвамах” в 2009 году, что относительно эффективно поглотило часть ущерба, сопутствующего экономическому ненастью. В качестве доказательства “великие вожди” BaselWorld сослались на статистические данные, касающиеся различных членов “племени”: в 2009-м в выставке приняло участие 1956 экспонентов, год спустя — 1915. Незначительное снижение количества участников на 2,096%, по их мнению, следует рассматривать в свете 25-процентного падения объемов продаж часов. Разные “племена” за время великих празднеств прошлых безрассудных лет смогли отложить в своих подземных “кивах” какое-то количество запасов. Можно вновь возвращаться к бизнесу, предрекают они, однако на сей раз “с благоразумием и осмотрительностью”.
“Пришел конец эпохе изобилия”, — предупредил один из самых уважаемых “великих вождей” базельского собрания, Жак Дюшен, глава комитета участников выставки, отпраздновавший в этом году 60-летие своего участия в этом событии. “Давайте возвратимся к истинным, традиционным, осязаемым ценностям, — призвал он, — ведь сегодня потребитель совершает гораздо более осознанный выбор, что должно принести пользу наиболее признанным и серьезным игрокам отрасли”.
Неужели это означает конец великих союзов молодых часовых марок? Неужели место под солнцем есть лишь для “самых признанных”? Окажутся ли новые модели более миниатюрными и скромными? Как станет ясно из последующего рассказа, ответы на эти вопросы далеко не так однозначны, как можно было бы ожидать.


“Один к одному” или “все в одном”?
Возьмем, к примеру, новую коллекцию L.U.C. от Chopard. Четыре модели, великолепно созданных Ги Бове, в свое время работавшим в “племени” IWC, оснащены четырьмя новыми калибрами собственного производства, каждый из которых соответствует четырем основным сегодняшним тенденциям отрасли. Во-первых, полная простота и умеренность, характеризующая автоматическую модель L.U.C. 1937 в круглом корпусе, оснащенную первым калибром Manufacture Fleurier (на основе механизма L.U.C. 1.010, предназначенного для производства в промышленном масштабе). Во-вторых, стилистический разрыв с прошлым, продемонстрированный в ультратонкой модели L.U.C. Engine One Tourbillon, чей механизм, оснащенный турбийоном с кареткой из алюминия, “производится как блок двигателя” и размещается на “сайлентблоках” внутри титанового корпуса.

L.U.C. Engine One Tourbillon от Chopard

L.U.C 150 ‘ALL IN ONE’, L.U.C. 1937 и L.U.C LOUIS-ULYSSE THE TRIBUTE от Chopard

Противоположная сторона, на которую направлена стрелка часового компаса, посвящена истории, которая в случае Chopard приобретает абсолютно необычную форму в виде модели L.U.C. Louis-Ulysse The Tribute. Модель эта с крупным корпусом диаметром 49,6 мм напоминает одновременно и наручные, и карманные часы благодаря хитроумной системе, на создание которой часовщиков марки вдохновило изобретение Карла Шойфеле І 1912 года, позволяющее крепить карманные часы к кожаному ремешку. Механический калибр ручного подзавода, созданный специально по этому случаю, украшает особая надпись, L.U.C. EHG, поскольку этот, прошедший сертификацию COSC, калибр с Poinçon de Genève (“Женевским клеймом”) был создан Chopard в сотрудничестве с женевской часовой школой Ecole d’Horlogerie (EHG). В следующее десятилетие учащиеся школы EHG смогут создать, используя компоненты L.U.C. EHG, традиционные “школьные часы”, которые станут венцом их обучения. И наконец, последнее, не менее значимое направление — одинокая звезда, модель haute horlogerie, объединившая в себе целый ряд усложнений, модель L.U.C. All In One. Эти прекрасные часы ручного подзавода, приводимые в действие механизмом L.U.C. 4TQE с турбийоном и четырьмя барабанами, имеют часовую, минутную и секундную стрелки, а также запас хода в 7 дней. Кроме того, модель получила вечный календарь, 24-часовой индикатор, указатель дня недели, указатель даты в окошке, указатель месяца, високосного года, индикатор запаса хода, функцию уравнения времени, индикатор времени восхода/захода солнца, а также точный индикатор фаз Луны. Ультраусложнение “все в одном”, представленное также в коллекциях других марок, было на BaselWorld далеко не редкостью.

Chanel J12 — между макси и мини
Chanel ярко продемонстрировала кажущуюся огромной пропасть между тенденцией к высоким усложнениям, даже преувеличениям, и призывом к простоте и сдержанности. С одной стороны, нас встречала восхитительная модель J12, диаметр корпуса которой в этом году уменьшился до 29 мм, а с другой, мы не могли оторвать глаз от J12 Rétrograde Mystérieuse в массивном 47-миллиметровом корпусе.
Эти две модели отражают не только битву диаметров, но и “концептуальный” конфликт между так называемыми “носибельными” часами и часовым мастерством, стремящимся к созданию необычного и даже странного, как в случае J12 Rétrograde Mystérieuse.

47-MM J12 RÉTROGRADE MYSTÉRIEUSE от Chanel J12 Marine, еще одна новая модель от Chanel, новая ступень в эволюции этой культовой коллекции. Часы, в которых хай-тек керамика сочетается с каучуковым браслетом, оснащены стальным безелем, вращающимся в одном направлении, и диском из керамики или сапфирового стекла. Модель, приводимая в действие автоматическим калибром, водонепроницаема до 300 м.

Веселый и изобретательный Джулио Папи, создавший эти часы, отталкивался от заводной головки. Как известно, она традиционно располагается справа (не самое выигрышное с точки зрения эргономии положение) вслед за карманными часами. В них заводная головка находилась в основном у метки “12 часов”, однако когда часы перебрались на запястье, головка сместилась на четверть часа вправо. Заметив, что сама Коко Шанель всегда стремилась как к чистоте формы, так и к практичности в своих творениях, Папи принял решение перенести заводную головку прямо на циферблат часов, создав идеальный круг.
Создание этих часов-концепта, даже если относиться к ним как к стилистическому эксперименту, еще несколько лет назад было просто немыслимо. Однако Chanel, как и многим другим уважаемым маркам, пришлось двигаться вперед, к инновациям, под влиянием всех молодых талантов, которые, пусть даже не достигнув рентабельности, тем не менее продолжают занимать, а иногда и втискиваться (другими словами, “незаконно”) в крупные, ценные медиапространства.

Говорящие часы
Такая марка, как Harry Winston, отлично понимает, насколько важно достичь господствующего положения в медиапространстве. На протяжении десяти лет марка создала серию “говорящих часов”, ставших уже традиционными моделей Opus. (Не случайно, что Макс Бюссер, человек, положивший начало такой политике в Harry Winston, стал вместе со своей маркой MB&F одним из самых значительных представителей новых ультрапрогрессивных нишевых марок.)
Для всех журналистов, с нетерпением ожидавших появления нового Opus этого года — в данном случае Opus X — встреча с представителями Harry Winston стала одним из самых важных событий выставки. В этом году созданием Opus занимался Жан-Франсуа Можон, часовщик и инженер, возглавляющий компанию Chronode из Ла-Шо-де-Фон, специализирующуюся на разработке механизмов с усложнениями.

OPUS X от Jean-François Mojon для Harry Winston

Можон создал необычную конструкцию на основе планетарной системы зубчатых передач. Время отображается на отдельных указателях, однако на этом сходство заканчивается.
Индикаторы в Opus X размещены на трех отдельных вращающихся модулях, которые подобно множеству спутников различных размеров вращаются вокруг невидимого “солнца”, расположенного по центру. Все это помещено на рамку, совершающую за 24 часа оборот вокруг своей оси. Расположенные на орбите, эти индикаторы установлены под углом 8 градусов, повторяя легкий изгиб сапфирового стекла и при этом не меняя своей ориентации (например, метка “12 часов” всегда будет находиться на верхушке “спутника”) благодаря механизму, который несет их в центробежном движении в направлении, противоположном их траектории по окружности циферблата. Именно поэтому индикаторы вращаются непрерывно, сохраняя свою ориентацию. К тому же индикация второго часового пояса, расположенного на 24-часовой рамке, происходит при помощи шкалы с 24-часовой разметкой, проходящей по периметру циферблата.
Используя все возможности планетарной зубчатой передачи (вариант дифференциала, позволяющий использовать три вала с различными скоростями вращения, который широко используется в механике, например, в автоматической коробке передач, и крайне редко в часовом деле), Можон со своей командой создал 72-часовой индикатор запаса хода, помещенный на задней крышке часов, в котором диаметр колеса-спутника равен радиусу колеса заводной головки, приводя таким образом к линейной индикации (на основе принципа эпициклоид теоремы де Лагира, согласно которой окружность, двигающаяся по вогнутой стороне другой окружности, имеющей вдвое больший радиус, образует прямую линию на своем радиусе).
Эффектность пространственного решения часов лишь возрастает благодаря отсутствию безеля. Конструкция-”сэндвич” позволяет разместить и закрепить при помощи ушек сапфировое стекло прямо на краю 46-миллиметрового корпуса.
Как ни странно (хотя есть мнение, что, наоборот, “совершенно логично”), та же идея планетарной зубчатой передачи была воплощена другой, очень маленькой и очень молодой независимой маркой, Ressence.

Молодые “спутники”
Бенуа Мэнтьену, основателю Ressence, молодому художнику-конструктору из Антверпена, пришла в голову мысль соединить зубчатую передачу, состоящую из трех орбитальных “спутников” на минутной платформе, с автоматическим калибром 2824. Минуты отображаются при помощи шкалы, нанесенной на внешний край циферблата. На самой же платформе один спутник показывает часы, другой — секунды, а третий служит для индикации времени суток.
Визуальная конфигурация циферблата постоянно изменяется, а три “спутника” вращаются вокруг своей невидимой оси подобно трем лунам Сатурна. С точки зрения дизайна, эти часы от Ressence отличаются великолепной простотой и отличной читаемостью показателей, значительно возросшей за счет объемного сапфирового стекла, расположенного прямо на корпусе без безеля.

RESSENCE TYPE 02B от Ressence

Если оставить в стороне стилистику и “моторизацию”, становится ясно, что оба проекта весьма похожи друг на друга. Впервые отважившись появиться в Базеле, Бенуа Мэнтьен был поражен и обрадован чрезвычайно теплым приемом и поддержкой новых коллег (свою продукцию он демонстрировал на небольшом стенде в павильоне Palace). Озабоченный, однако, огромным вниманием к своим часам со стороны китайцев (орда “журналистов” и фотографов заполонила стенд и принялась фотографировать часы со всех сторон без его разрешения), Мэнтьен не поленился встретиться с представителями Harry Winston, чтобы убедиться, что ни одной из сторон не было нарушено никаких патентов. По его словам, его очень тепло приняли. Ведь планетарная зубчатая передача существует столь же давно, сколь и сама наука механика. Остается пожелать Бенуа Мэнтьену дальнейших успехов.

В авангарде безупречного классицизма
Присутствие этого пылкого молодого человека на BaselWorld, и не только его, подтверждает, что помимо экономических рисков часовое дело таит в себе мощную притягательную силу, которая и не думает убывать. Что, однако, отличало выставку этого года, так это факт, что наибольшее впечатление произвели не самые эпатажные новинки, а работы тех, кто предпочел истинно традиционный, почти пуританский подход в создании часов.
Одним из таких примеров стал Лоран Феррье, чьи ультраклассические часы породили множество разговоров. Этот новичок на самом деле не так уж юн: он родился в 1946 году и более 37 лет провел в мастерских Patek Philippe. И, тем не менее, он решил основать собственную марку в сотрудничестве с сыном Кристианом, в свое время работавшим конструктором в Roger Dubuis. Чтобы достичь своей цели, Лоран Феррье также объединил усилия с Мишелем Навасом и Энрико Барберини (те самые “N” и “B” из BNB, откуда они ушли в 2007-м, чтобы открыть собственную мануфактуру La Fabrique du Temps в Женеве), чтобы создать часы, которые можно охарактеризовать как “гиперклассику”, созданную непосредственно под влиянием великих часов конца XIX — начала ХХ вв.

REF. LCF001-J от Laurent Ferrier

Оставаясь верным философии Patek Philippe, Лоран Феррье решил сосредоточиться на турбийоне, однако не для того, чтобы улучшить его декоративные качества подобно большинству марок на рынке, а скорее, чтобы усовершенствовать его регуляторные функции. По этой причине турбийон поместили на заднюю крышку корпуса.
Что касается дизайна, Лоран Феррье остановил выбор на двойной балансовой пружине Штраумана, состоящей из двух противостоящих пружин, позволяющих сохранять центр тяжести баланса на своей оси. В результате получаем точность работы ±2 сек./день. Этот турбийон работает вместе с механизмом ручного подзавода диаметром 31,6 мм с частотой колебаний 3 Гц (21 600 пк/ч) и обладает запасом хода в 80 часов. Эти поистине вечные часы с восхитительной отделкой (как признал весьма впечатленный Филипп Дюфур на BaselWorld), со скошенными углами — в высшей степени традиционными и с технической, и с эстетической точек зрения — являются столь же точными, сколь и надежными. Помещенные в 41-миллиметровый классический корпус безупречного вида, они получили циферблат, покрытый эмалью в технике grand feu с нарисованными на нем римскими цифрами и стрелками в форме копья. В лучших традициях великого классического часового искусства!

Главный совет часовых племен - часть 2
Главный совет часовых племен - часть 3
Главный совет часовых племен - часть 4

Источник: журнал Europa Star май-июнь 2010